Зачем я это делаю, если знаю, что мне от этого хуже становится? Ну почему Она пишет в сотый раз этот затёртый тёплый быт психоделически неадекватно, но - господи! - я в жизни не слышала ничего более цепляющего. И всё, взрывает эстетическую доминанту нелепостью Гения, брызжущего из всех щелей. А Она закрывается ото всех, и от меня, сама меня того не зная. И потом, будто сговорившись с другой, отрубает все пути к наступлению, и вот я остаюсь одна. Она обо мне не подозревает, но без неё я одна. Я хочу таких, как она, много. Целый социум. И плавать в нём и биться в конвульсиях от желания утопиться среди белых-белых-белых живых мертвецов. Хочу на тот их свет.
И местоимение из одной буквы такое же, как те люди, которые любят меня. Любят, я это чувствую. Жаль, что только сейчас. Я, встречая их, влюблялась легко и приятно, видела напускное равнодушие, коловшее безмерное гадкое самолюбие, остывала и сама какбэ становилась безразлична. Но они ведь гордые... родные мои, любимые, с которыми за жизнь перекинулись тремя словами... И вот уходят, взмахнув крыльями и распахивая мне глаза, и всё, что мгновение назад было в липком тумане, стновится таким простым и ясным, и ты хватаешь его за руку, чувствуя эту безграничную, тихую, тёплую любовь, обволакивавшую тебя всё это время так незаметно... Хочешь, чтобы он остался, но поздно. Это по Фрейду Веллеру. Плачешь от благодарности и счастья, так светло, так больно, и понимаешь, что он всё это время тихо присматривал за тобой, оберегая, любя, так же, как ты Её... А сама не замечала, так же, как Она... И вот потеряла.
Мне так хочется уйти в маршруты пустых электричек на последние копейки в соседних городах, двух столицах... Может, трёх. И десятка светлых сумасшедших. Рыдать от невозможности - что может быть хуже?...